Над Тиссой. Горная весна. Дунайские ночи - Страница 77

Любомир Крыж еще и еще раз перечитывал инструкцию. Резидент! Столь значительное повышение взволновало его. Как это надо понимать? Почему его долго держали на задворках, почему теперь, когда меньше всего можно было рассчитывать на благосклонность «Бизона», он выдвигается в резиденты? Означает ли это, что его испытали, что нашли достойным такого доверия? Или на него пал выбор лишь потому, что нет сейчас в Яворе более подходящей кандидатуры? Любомир Крыж за время своего служения «Бизону» много раз удостоверился, что наивно ждать от хозяина высокой справедливости. Пока даешь ценные сведения, добытые с риском для жизни, ты нужен, получай деньги. Пока не попался, пока на твой след не стали советские разведчики, пока ты безопасен для существования резидента, тебя оберегают и опекают твои тайные друзья. И они же отправят тебя на тот свет, если опростоволосишься. Значит, здраво рассуждая, повышение в резиденты - не знак особого доверия к нему, Крыжу, а необходимость, вызванная гибелью Дзюбы.

Как бы там ни было, «Крест» все-таки был рад, что объявился «Бизон», что снова в его карман потекут тысячи. Новое положение сулило ему большие выгоды. Еще бы, резидент! Крыж как старый агент, особо приближенный Дзюбы, отлично знал круг обязанностей резидента. Только один резидент точно знает, кому служит и где находятся его хозяева. Только он получает инструкции, пересланные через границу специальным связником или по радио. Резидент вербует агентов, инструктирует их и по своему усмотрению оплачивает их услуги. Резидент заботится о том, чтобы они не знали друг друга, жили скромно, не навлекая на себя излишнего внимания и не вызывая подозрений органов безопасности. Резидент убирает со своей дороги тех, кто становится опасным для его, резидента, существования. Он, резидент, «натаскивает» завербованных, обучает их всему тому, чему в свое время обучили его: выуживать у болтунов интересные сведения, подслушивать секреты, воровать плохо лежащие документы. В тайниках резидента хранятся оружие, сильно действующие яды, радиопередатчик, крупные суммы денег, симпатические чернила, набор инструментов и материалов, с помощью которых можно состряпать в случае надобности паспорт, служебное удостоверение. Резидент создает тайную квартиру - приют для тех, кто будет переброшен из-за границы, и для тех, кого надо отправить назад, за кордон. Только резидент нацеливает своих агентов на тот или иной важный объект.

Наиболее трудная и опасная сторона «деятельности» резидента - вербовка агентуры. Провалишься на первом же человеке, если твой шеф в свое время не обучил тебя видеть слабости людей и не выковал из тебя «ловца человеческих душ». Атакуй избранных тобой наверняка, побеждай всякий раз. Полупобеда, неудавшаяся атака - твоя гибель.

Всю ночь Крыж мысленно привыкал к своему новому положению, всю ночь размышлял, рассчитывал, как, когда и с чего именно ему начинать.

Крыж прежде всего решил подвести прочный фундамент под свое резидентское существование. Он стал искать себе надежных помощников, способных принести существенную пользу «Бизону». Перебрав добрую сотню своих яворских знакомых, друзей и приятелей, новый резидент остановился пока на одной личности, широко известной коренным жителям Явора, - на Марте Стефановне Лысак.

Родилась Марта Стефановна на берегу Дуная, в Будапеште, в семье непоседливого коммерсанта. Раннее детство провела в одном из горных городов Северной Трансильвании. Училась в словацкой Братиславе. Замуж вышла за Юрия Лысака и родила ему сына Андрея в Яворе. Скитаясь на чужбине, подолгу общаясь с румынами и чехами, украинцами и немцами-колонистами, преимущественно торговцами, Марта Стефановна свободно говорила на их языках, усвоила их привычки, переняла вкусы. Появись она теперь в Румынии, ее легко приняли бы за румынку. В Будапеште или Дебрецене она тоже не растерялась бы. Неплохо прижилась она и в Яворе.

Марту Стефановну хорошо знали в городе все модницы, кто не хотел стоять в очереди за дефицитной галантереей, китайским шелком, венгерской или болгарской овчиной, выделанной под замшу. Марта Стефановна была портнихой и, кроме того, могла посодействовать в любой купле и продаже. Она аккумулировала все городские новости и сплетни. Она же излучала их по всем направлениям.

Вот эту Марту Стефановну и решил Крыж в самый кратчайший срок сделать своим агентом. Жадность к деньгам, лживость, лицемерие, любовь к разноцветным тряпкам, привычка вкусно есть и сладко пить за чужой счет, привычка жить, подобно кукушке в чужих гнездах: сегодня - в венгерском, завтра - в словацком, послезавтра - в немецком, изощренная ловкость спекулянта и авантюриста, готовность вцепиться в горло всякому, кто покушается и на ее личное благополучие, - все это, давно присущее Марте Стефановне, облегчало трудную задачу Крыжа. Для того чтобы сделать Марту Стефановну своим человеком., то есть заставить сознательно служить себе, а значит, «Бизону», резидент должен был сделать немного: подцепить ее какой-нибудь приманкой, насаженной на красивый с виду крючок.

В один из апрельских вечеров, закончив работу в книжном магазине, Любомир Васильевич Крыж отправился на Железнодорожную улицу, в самый ее конец, где жила Марта Стефановна. Как всегда, на нем были черный, тщательно отглаженный, без единого пятнышка костюм, безукоризненно белая рубашка, поношенная, но еще приличная велюровая шляпа и ботинки на толстой подошве, сделанные еще в старое время из грубой кожи аргентинского буйвола, не боящиеся ни воды, ни снега, ни солнца. В правой руке Крыж держал небольшой увесистый чемоданчик. Он шел по той стороне улицы, где особенно густо распустили свои ветки деревья и кустарники. Благополучно, не вызывая внимания к своей особе, добрался в конец Железнодорожной, к кирпичному, под красной крышей дому Марты Стефановны. Все его окна были наглухо закрыты ставнями, ни в одну щелку не пробивался свет. Крыж не смутился. Он подошел к калитке, надавил ее плечом. Заперта. Что же делать? Стучать в калитку не хочется: услышат соседи. Крыж перелез через штакетник, отгораживающий наружную, выходящую на улицу часть дома, и осторожно постучал в окно. Прошла минута, другая; никто не откликался. Крыж терпеливо ждал.